— Что ты плачешь, доченька?
— Случайно ударили в глаз....
Присаживаюсь, жалею... От кого то исходит
— к козочке...
и уже хором, каждый своё
— отнеси меня
— отнеси её
— к козочке.
Там же холодно идти до хлева.
— Я тебя одену, я тебя раздену — напевает Вера.
— А что я обую?
— Ни чего не надо, папа тебя подержит.
У меня (я — папа) свои неназванные планы
— может обуешь что?
Вера за неё
— Там грязно, подержи её.
и уже соглашаясь, выдаю
— Да баню хотел растопить.
и ясно, получаю
— Принесешь её и растопишь.
I wandering.... подумал, пиша, почти песя эти строки, что за уроки?

Куда ты спешишь?— навеял зимний двор, вопросила оттепель.
Нет горизонта. Слились земля и небо.
Ряд сосен отчертил границу мира,
кот ломится на улицу, не хочу дважды открывать дверь — выстужать дом.. на пару с рыжим маемся у двери, пока Вера наставляет:
— Дашь всем по кусочку.
Придется ломать четыре куска на три козы. Прикидываю- любимица Серенькая получит целый, две другие разделят второй.

Иду
Иду, как слепой. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не помню, не понимаю.
Спроси через минуту, где был, что видел — нечего назвать.
Откинул мешковину, обнажил, пихнул ногой, бесчуственным локтем застуженные половинки двери, нырнул....
Меня - взрослого человека посылают отнести ребёнка к козе, дескать — коза поможет больному глазу!
Перевесил дочку через загородку и отметил легкое движение животного. Коза радостно засеменила.
— Оставь другим — вовремя поспел, что бы хлеба преломились по писанному.
— Ну вот, оба смотрят!
— Кто?
— Глаза.
— Чьи?
— Мои глаза, глупенький.
Живу, как пень. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не помню, не понимаю.
Спроси через минуту, где был, что видел — нечего назвать.